Горце. Записки сентиментальной путешественницы

Решение принято единогласно – отправляюсь в Горце. Несколько вечеров перед отъездом я, не смотря на ломоту в спине, коптела над картами, ставя карандашом «птички» в тех местах, которые собиралась посетить в обязательном порядке. Ведь идея посетить Горце вынашивалась мной не один год. И вот – пришло время воплотить ее в жизнь. На столе передо мной лежат сразу две карты – одна новая, купленная два дня назад, другая – старая, 1986 года выпуска, которую нашла в своей небогатой библиотеке пани Беата (хозяйка частного пансионата, в котором мне посчастливилось проживать). Внимательно рассматриваю пожелтевший от старости лист бумаги. На юге находится небольшая горная деревушка под странным названием Фридман. Немного дальше к востоку, на другом берегу Дунайца – хутор Маневы. Желтая ленточка второстепенной дороги ведет от Нового Тарга до Кросценка над Дунайцем. Противоположная сторона автомобильного шоссе привлекает нехарактерным для этой живописной горной местности урбанистическим пейзажем.

Решено – еду в Горце!

Горце – горный хребет, лежащий в Западных Бескидах. Название «Горце» вероятнее всего связано с гуральским словом «gorzec» (гореть, пламенеть) и исходит от методики выжигания леса для освобождения земли под пастбища и огороды. Согласно другой версии, Горце – это всего лишь «низкие горы». С севера Горце граничат с Высповым Бескидом, с запада – с Подгалем. На юге к Горцам примыкают Пенины, а на востоке – Бескид Сондецкий.

В западной части Горцев на карте явно виднеются белесые прожилки местных дорог, вдоль которых рассыпаны коричневые пятнышки зданий. Это – Новые Маневы. Большой поселок, строительство которого должно было решить жилищную проблему персонала, обслуживающего искусственное водохранилище, называемое Чорштынским озером. На старой карте озеро обозначено пунктирной линией – хотя планы по сооружению такого огромного водохранилища теоретически велись еще с 1970 года, официальное открытие произошло только в 1997 году. Не удивительно, что карта образца 1986 года только приблизительно показывает нам этот, весьма спорный, объект. А вот на новой карте, в том месте, где должны находится старые Маневы – расползается голубая клякса. Новых Манев вообще не существует. Старая деревня была затоплена и переместилась повыше, на берега Чорштынского водохранилища.

Озеро укрыло своими водами целую деревню.

На карте 1986 года Горце кишат крошечными хозяйствами, раскиданными по горным склонам, и едва заметными туристическими тропинками. Новая карта показывает мне, что ситуация за последние пол столетия значительно изменилась. Горные хозяйства постепенно начали скопляться на более компактных территориях, превратившись из отдаленных хуторков в довольно крупные поселки. Появилась новая, плотная сетка туристических маршрутов, включены новые развлечения – езда на велосипедах, катание на лошадях, сплав на байдарках.

Не стоит искать на старых картах такие объекты, как единственную в Польше астрономическую горную обсерваторию им. Тадеуша Бонахевича (построенную в 1986 году), или железнодорожный заповедник в Чабувке.

Единственная в Польше горная астрономическая обсерватория.

Путешествуя по Горцах, лучше всего останавливаться на ночлег в местных туристических приютах, расположенных на верхней части главного хребта. От них ко всем главным достопримечательностям – рукой подать. Вот Рабка-Здруй, а вон там – Любомеж, чуть дальше – Новы Тарг и обе Охотницы, Верхняя и Нижняя. К сожалению, мест в приютах, как всегда, не хватает. Пришлось, вооружившись телефоном, поискать ночлег в Велькой Порембе, у подножия горы Чабувки. Впрочем, это помогло мне более четко обозначить границы своего осмысленного шатания по Горцам – северо-западный район этой части Бескидов.

Свободных мест на базе не оказалось.

9 часов утра. Выхожу из вагона на перрон железнодорожного вокзала в городке Рабка-Здруй в компании таких же бесшабашных любителей горных красот. Нагруженные рюкзаками, пешком двигаемся к туристическому штабу через Солтисувку и Пласкувку (городские районы). Застроенные небольшими домами улочки выводят нас на широкие ухоженные поля, на высоту 600 метров над уровнем моря. Замечаем множество агро-туристических объектов. Ничего удивительного. Рабка-Здруй – одно из самых известных курортных местечек в этой части Речи Посполитой. Вне границ Горчанского национального заповедника все труднее найти обычную пешеходную дорожку, не покрытую асфальтом. А всего каких-то 10 лет назад нам бы пришлось изрядно попотеть, двигаясь по этой пересеченной местности.

В 9 часов утра выходим на перрон вокзала.

Нам повезло – погода отличная. Молча любуемся западной частью Горцев – Маковским и Высповым Бескидами. Щуря глаза, присматриваемся к виднеющейся в дали Бабьей Гуре и к восхитительному, покрытому столетними буками, Велькему (Большому) Любоню. Проходим около мирно пасущихся овечек, вокруг которых кружатся юркие ласточки и разноцветные мотыльки.

Трудно в Горцах найти дорогу, не покрытую асфальтом.

Асфальтированная дорога привела нас в Ольшувку. Мы прошли возле остатков старинных каменных стен, которые окружали деревянную церквушку XVIII века. К сожалению, несколько лет назад храм полностью сгорел от вспыхнувшего пожара. Расстроенно киваю головой – надо было выбраться в Горце пару годами раньше.

И вот, наконец то, асфальт заканчивается. Переходит на грунтовую дорожку, которая приведет нас непосредственно к месту моего гипотетического проживания – Велькой Порембе. По дороге успеваем потешиться панорамами с каждого из многочисленных обзорных пунктов, размещенных вдоль тропы, и отдохнуть на «гостинцах» - специально остановленных для этого дела скамейках.

Наконец-то асфальт закончился.

Нахожу дом, в котором мне предстоит жить ближайшие несколько дней. Знакомлюсь с гостеприимными хозяевами, которые тут же решают накормить меня и моих немногочисленных спутников вкуснейшим обедом.

Сидим на траве, упершись спинами о деревянный сруб и поглаживаем пузики. Отдохнули? Пора на экскурсию.

Поскольку дело близится к вечеру, решаем провести марш-бросок в Недведь – не далеко расположенную от Порембы деревушку. Моя предыдущая хозяйка, пани Беата, имела неосторожность похвастаться восхитительной шалью, которая, как оказалось, была сделана в Горчанском Недведе. Помню, я еще подшучивала над ней, мол – шарф с медведя. Но шаль действительно была очень красива и я, конечно, не смогла отказать себе в удовольствии заполучить такую же.

Ажурная шаль из Недведя – предмет моих мечтаний.

Приобретя вожделенную шаль, мы еще немного прогулялись в парке усадьбы Водзицких и, на ночь глядя, отправились обратно в Порембу.

Утро следующего дня. Часов в пять меня разбудило яростное петушиное кукареканье. Отдохнувшая и полностью выспавшаяся на пуховых перинах, выползаю из кровати и умываюсь водой из стоящей во дворе бочки. 10 минут на сборы, еще 15 на вкусный завтрак, приготовленный заботливой хозяйкой – и отправляюсь будить своих случайных компаньонов, мирно посапывающих на сеновале у соседей.

Отправляемся через Конинки и Хучиско к главному хребту Горцев. Утренняя июльская жара и высокогорный воздух значительно утрудняют наше путешествие. Разбиваем импровизированный лагерь на Поляне Средней. Смотря на северо-запад, на Вельки Любонь, рассуждаем о том, что же скрывает эта лесистая гора. Панорам с нее наверняка никаких не увидишь, разве что – поздней осенью, когда буки, на ее склонах, потеряют свою пышную листву. Ну, или с вершины радио-телевизионной башни…

Отдохнув, продолжаем путешествие. Следующий пункт назначения – скала Чоло (Чело) Турбача на Поляне Вольница. С вершины Турбача спускаемся между мертвых, поломанных пней, изъеденных вредителями.

Одна из пяти самых высоких вершин в Горцах.

Между кульминационной вершиной Горцев и Обидовцем находится один из памятников, которые всегда у меня вызывают неоднозначную реакцию. На высокой скале виднеется огромный крест, сложенный из искореженных внутренностей медицинского самолета, разбившегося здесь в 1973 году. Деформированные остатки обшивки, эмблема Красного Креста и изогнутый винт навсегда запечатлел в Горцах дату этой катастрофы и имя жертвы – Анны Скалинской из Гданьска.

Огромный крест из остатков самолета.

Проходим через Обидовец, минуя старую пастушью хижину, и отправляемся на север. Возвращаясь в Конинки. На перевале возле Обидовца встречаем еще одного туриста, охотящегося на бабочек с фотоаппаратом. Обмениваемся несколькими фразами, рассматриваем снимки щавелевого червонца (редкого мотылька) и отправляемся домой.

Червенцы хоть и редкие, а в Горцах стайками кружатся.

День второй. Пробуждение от петушиного пения уже не так болезненное. Спозаранку всей честной компанией отправляемся на Сухору по тропинке через Тоболов. После восхождения на вершину (1000 метров над уровнем моря), отдыхаем возле упомянутой выше обсерватории. 20 минут на перекур (хотя на такой высоте о сигаретах даже думать не хочется) и снова в путь. Пустка – голая, безлесная вершина, на склоне которой находится деревянная вилла «Оркановка», построенная в лучших традициях архитектуры Закопане в начале прошлого века. Как говорит мемориальная табличка на стене, здесь жил и работал певец Горцев Владислав Оркан. Лично мне это имя ничего не говорит, но сама себе обещаю, после возвращения в цивилизованный мир, обязательно поюзать в интернете.

«Здесь жил и работал Владислав Оркан».

Стоя на вершине Пустки, мы стали свидетелями удивительной картины. На лугу работали несколько косарей. Двое из них ритмично и синхронно косили буйную траву, а третий – собирал покосы вилами и грузил на воз. Все бы ничего, люди работают, что удивительного. Но вот конфуз – в воз вместо приземистых горных лошадок была запряжена обычная… корова.

Постояв и поржав над повозкой, мы решили возвращаться в Порембу. Хватит на сегодня.

День третий. Проснулась утром раньше петуха. Погода существенно менялась – Горце покрылись туманом. Впрочем, для нас это ничего не значило и мы, уложив по настоянию наших любезных хозяев дождевики в рюкзаки, отправились в Рабку-Здруй на фестиваль блинов. По дороге полюбовались Вельким Любонем, окруженным белой пеленой туманов. Блины выдались восхитительно вкусными. Старожилы шептались – будет гроза.

Будет гроза.

Почему-то вспомнилась моя охота на медвежьей тропе в Татрах. Страшный ливень сопутствовал этому приключению и испытывать это все на своей шкуре еще раз – мне совершенно не хотелось. Возвращаемся домой. Точнее – в наше временное пристанище в Порембе.

Ну вот, как в воду глядели. Начался дождь. Уснуть в тот вечер мне пришлось не скоро – мой музыкальный слух крайне остро реагирует на барабанную дробь дождевых капель. Но организм, вскоре устал и я все же заснула, молясь всем горным божествам об улучшении погоды.

День четвертый. Проснувшись, прислушиваюсь к звукам, доносящимся с улицы. Вроде не барабанит. Собираем экстренное совещание, попутно забивая желудки обалдеными польскими вкусняшками. Впереди – финальное приключение. Восхождение на Высоки Любонь.

Наши хозяева настойчиво отговаривают нас от этого безумства. Небо покрыто тучами, дожди в Горцах – затяжные. Отшучиваемся, мол, не из сахара, не растопимся. По дороге рассказываю компаньонам об охоте на медведя. Всем весело, все дружно осыпают мой рассказ всевозможными комментариями с использованием нецензурной лексики.

Как-то наш финальный марш-бросок с самого начала сопровождался плохими знаками. Хищные птицы зловеще скрежетали крыльями прямо над нашими головами. Бабочки неподвижно лежали вдоль тропинки. На стоге подмокшего сена виднелась куница, которая вытаращив глаза и обнажив клыки, провожала наш поход громким шипением.

Но были и хорошие знаки. Тучи медленно, но вполне уверенно расползались. Вдали, за Любонем, виднелись Татры. У самой дорожки мирно паслись две косули.

В пути на Вельки Любонь.

Мы приближались к вершине, как пес к ежу (персонажи известной польской пословицы). Поднимаемся по восточному склону Любоня, преодолев достаточно крутой подъем, карабкаемся к виднеющейся издали башни около туристического приюта и…

Я не верю собственным глазам! Учитывая, что горные путешествия – это мое постоянное хобби и меня сложно удивить красотами горных пейзажей, но то, что я увидела с вершины Велького Любоня – не поддавалось никакому описанию. Высповы Бескид раскинулся пред нами во всей своей чарующей красе.

Туристическая база и теле-радио башня.

Но! Это отнюдь не последнее потрясение нашей психики (в хорошем смысле этого слова), которое нас поджидало в Горцах. Вокруг приюта установлены деревянные резные скульптуры славянских богов. С моей явной склонностью к язычеству, вы и представить себе не можете, как возрадовалась моя душа! Конечно, я не бросилась к идолам, преподнося им в качестве кровавой жертвы одного из своих спутников, но, нарвав цветов, сплела венки и украсила ними истуканы. К огромному изумлению моих компаньонов, даже не подозревавших о темных мислишках, роившихся в моих, переполненных впечатлениями, мозгах.

Добрые божества польских гор.

Очередная бессонная ночь. Теперь уже – не из-за дождя. Кручусь-верчусь в кровати, а мозг выдает только одну информацию – завтра мне предстоит покинуть Горце. Промучавшись часов до двух, осторожно, чтобы не разбудить хозяев, нащупываю в темноте одежду и обувь. Выхожу на улицу. Таинственные Горце в темноте, освещаемые лишь скромным мерцанием звезд и убывающей Луны, кажутся мне языческими богами. Не спеша прогуливаюсь по деревенской улице под громкий лай всяческих Вильчкув, Курдуплей и Цванякув (собачьи клички). Вдыхая полной грудью свежий ночной воздух, ловлю себя на мысли – Горце стали для меня домом. Родным домом, из которого не хочется уходить.