От Хуйско до Кальварии

Если вы поражаетесь моей любви к Польше, а точнее – к польскому Подкарпатью, то спешу вам объяснить причины. Дело в том, что моя бабушка – уроженица этих самых мест. То ли гены сработали, то ли воспоминания о детстве, которое проходило под бабушкины рассказы о путешествии прадеда в Америку, «первых советах», германских шоколадках и страшной депортации в Сибирь. Как бы там ни было, а этот восточный уголок Речи Посполитой всегда был для меня чем-то родным, близким и невероятно притягательным. Когда же я доросла до самостоятельности, первое путешествие по Подкарпатью было приурочено бабушкиной памяти и, естественно, проводилось по тем местам, названия которых я помнила с детства. Хуйско, Нове Сады, Кальвария Пацлавская, Вигор… Вот о этом то путешествии я вам и поведаю.

Вот они – гены.

Хуйско

Вообще то, это, режущая слух русскоязычному человеку, слово – всего лишь «опольщенное» первоначальное название деревни Вийсько. В этом, достаточно крупном, селении издавна проживали этнические украинцы, а само оно, до печально известной демаркации границ, находилось на территории Западной Украины. После II Мировой войны и депортации украинцев (в связи то ли с раскулачиванием, то ли с уничтожением «враждующих элементов») деревню стали называть на польский манер – Хуйско, а уж после и вообще переименовали в Новэ Сады. Находится Хуйско недалеко от Пшемышля. К огромному моему сожалению, от того огромного села, о котором рассказывала мне бабушка, осталось всего 4-5 дворов, в которых проживали мои дальние родственники, принявшие польское гражданство.

От бывшей бабушкиной усадьбы (если, конечно, так можно назвать обычный деревенский дом с сараями, овином и прочими пристройками) остались всего парочка полусгнивших балок и великолепный, хотя и совершенно заброшенный садик, с вкусными яблоками-«паперивками» и сливами-«венгерками». Новострои переместились по ту сторону Вигора – речушки, спускающейся с Восточных Карпат. Вода в реке – холоднющая, хотя лично меня от купания это, конечно же, не осановило.

На берегу Вигора.

Деревня Хуйско – достаточно известная. Дело в том, что она находится на пути в Кальварию Пацлавскую и ежегодно через нее проходят десятки тысяч паломников.

Новое поселение на «том берегу Вигора» было построено в 50-х годах прошлого столетия, когда от проживающих здесь украинцев (большая часть которых вела активную подпольную борьбу с советским режимом) не осталось практически никого. Помню рассказы бабушки о первой демаркации границ. Пришли, мол, первые советы и провели границу через наш хлев. Получилось, что куры живут на польской стороне, а гуси – на советской.

Бабушкин отец (мой прадед) в 20-х годах ездил на заработки в Америку и привез оттуда «ясик с долярами» (маленькую подушку, наполненную американской валютой). На все заработанные денежки прикупил 20 моргов поля и 5 моргов леса (морг – 0,56 гектара). Работали по хозяйству все – и прадед, и прабабка, и моя бабушка в компании 3-х братьев и одной сестры, и пара батраков, которые жили в доме наравне с хозяевами. Но после II Мировой, «советы» не очень то разбирались в тонкостях крестьянской жизни и, обвинив всю семью в принадлежности к особому классовому элементу, дружненько вывезли в Сибирь, захватив по ходу и всех остальных жителей новоиспеченного Хуйска.

На том берегу, по бабушкиным рассказам, находился панский фильварок – ферма. Недалеко от него стояла греко-католическая церквушка 1655 года постройки. На месте бывшего фильварка в последствии и раскинулись Новэ Сады, или, как их по привычке называют – Хуйско.

На месте бывшего фильварка.

Проходя по летней деревне, вы практически не увидите местных жителей. Все они – либо на полях, либо в городе, либо – прячутся от жары в своих домах. Новэ Сады – деревня современная. Добротные одно и двухэтажные домишки, с красными, черепичными крышами, окруженные ухоженными палисадниками и цветущими клумбами. Никакого намека на многовековую историю. А во всем остальном – село селом. Те же велосипеды возле ворот, те же любопытные бабушки, разговаривающие на гремучей смеси польского, украинского и немецкого языков, те же беззаботные собаки и вечно топчущиеся в пыли куры. Хуйско по-настоящему оживает только в августе, в околицах 14 числа.

Кальвария Пацлавская

Паломники. Бесчисленные кавалькады людей, отравившихся через государственную украинско-польскую границу пешком, с котомками на плече, дабы поклониться Пресвятой Деве Марии, точнее – ее чудотворной иконе, находящейся в стенах Пацлавского монастыря. Идут на легке, не таща с собой практически ничего, кроме необходимых вещей. Все остальное – дело рук местных жителей. Они и накормят, и напоят, и спать уложат. Не в отельных номерах, конечно. На сеновале, в сараях, в овине, в пристройках – где угодно. Если вы, конечно, не против. Прямо вдоль дороги в Хуйско и ближайших деревень, стоят огромные кастрюли с компотом, борщом, пирожками и кашей – подходи, набирай, угощайся. Наверно, именно в такие моменты у жителей Хуйска просыпается генетическая память – они вовсю стараются разговаривать с паломниками на украинском языке (большая часть паломников – украинцы из приграничных сел, предки которых были депортированы из Подкарпатья).

Главная достопримечательность Кальварии Пацлавской – отнюдь не чудотворная икона, а несметное количество крохотных часовен, разбросанных по «горам и долам». Вот так, бредя от одной к другой, вы начинаете проникаться удивительной аурой этих мест, а рыжие (почему-то именно рыжие) коровы с огромными роками шаловливо посматривают на вас из-за толстых буков, щурясь от солнечных лучей.

Кальвария Пацлавска.

Приближаясь к монастырю, уже достаточно трудно обходить людей. Их тут – многое множество. И если по дороге в Хуйско в большинстве слышится украинская речь, то в самой Кальварии – полное смешение языков. Не удивительно. Через Хуйско проходит именно украинский отрезок паломничества, остальные – приезжают другими путями.

Первым делом, конечно же, стоит зайти в костел и посмотреть на ту самую икону Богородицы, о которой сложено множество легенд. Что удивительно, она долгое время находилась в Каменце Подольском (Украина) и только в 1679 году, после войны с Османской империей, перекочевала на территорию Речи Посполитой.

Пора испить водицы. Да не простой – а из родника, который находится в подвальной часовне около костела. Но перед тем, как возобновить свои силы и очистить помыслы живительной влагой, приходится пройти на коленях нелегкий путь – по каменным ступеням. Ступени отшлифованы до зеркального мерцания, но коленки после схождения и восхождения – все же побаливают.

Родник с целебной водой.

Говорят, что сила этого родника на столько велика, что может исцелить любые болезни и воплотить даже самые сокровенные мечты. По-моему, это из разряда эффекта Плацебо – кто верит, тому и воздастся. Но вода в самом деле вкусная!

Вокруг храма – торговцы сувенирами. Присматриваюсь к перникам (медовым пряникам) в форме сердечек, разрисованных съедобными цветочными орнаментами. Вроде мелочь, а друзьям моим приятно будет. Да и стоимость смехотворная – всего то 5 злотых за огромный, ароматный пряник, который может лежать на полочке несколько месяцев, совершенно не теряя ни вкусовых, ни визуальных качеств.

Попутно осматриваю крохотные магнитики с изображением чудотворной иконы и ружанцы – четки. Магнитики по 2 злотых, четки – от 1 до 15, в зависимости от материала и филигранности. Хватает тут и откровенно-китайского ширпотреба – воющие брелоки, мерцающие трубочки и прочая белиберда, которая вызывает искренний восторг у детишек. Между лавок смиренно прохаживаются монахини, раздающие всем встречным картонные иконки.

Пацлавская Богородица.

Вечереет. Пора возвращаться в Хуйско. Километра два, естественно – пешком. Спускаясь с холмов (спуск, как известно, гораздо проще подъема), думаю – какой же именно участок леса приобрел мой прадед? Может, вон тот, с ярко-красными зарослями рябины? Или вот этот, где растут высоченные сосны?

Вернувшись в дом, успеваю только скупнуться под душем. Хотя тетя Хелька и предлагает роскошный ужин из только что приготовленных палюшек (разновидность ленивых вареников), свежей сметаны и ароматной хэрбаты – вежливо отказываюсь. Спать, спать и еще раз – спать. Завтра предстоит долгий путь. Придется пройти пешком около 5-6-ти километров к югу от Хуйска. Где-то там, в густом лесу возле деревни Лещины, в далеком 46 году погиб родной брат моей бабушки. Погиб, прикрывая своих собратьев от отряда НКВД. Подорвал себя гранатой вместе с врагами. Старожилы Хуйска довольно подробно описали мне место этой трагедии. Пойду, попробую найти. Авось повезет.